АСТРОЛОГИЯ, СИМВОЛЫ И ЖИЗНЬ.

Не было, наверняка, времени в истории человеческой цивилизации, когда слово «символ» или его эквиваленты употреблялись столь широко и получали столь разнообразные значения, как сейчас. Некоторые философы и психологи создают новые слова, стремясь сделать эти значения более точными. Различаются слова «символ» и «знак», и это различение полезно, если только не устанавливать слишком жесткие границы между их значениями. Грубо говоря, знак — это произвольно сформированное указание на то, что определенные обстоятельства могут ожидаться в определенном месте или времени. Например, дорожные знаки указывают шоферу, что впереди — опасный поворот или пересекающее шоссе, или что определенная дорога ведет в определенное место. Знак, если он точен и тщательно употребляется, является чисто факторическим; это условный и общественно-понятный способ представления фактов.

Факты, однако, — это странные сущности, и различные человеческие существа реагируют на них по-разному, в соответствии со своими темпераментами, ожиданиями и эмоциональными состояниям. «Чистый факт» может сильно отличаться от «ожидаемого факта». Рационалист или ученый могут думать, что они имеют дело с «чистыми фактами», но эти факты могут вызывать много различных эмоций. Если они представляются коллективности людей в специфическое время, их значение может быть усилено или разрушено, и может растечься по многим непредвиденным направлениям. Эйнштейновская формула Е=mc2, относящаяся к чистому факту из области атомной физики, после Хиросимы стала чем-то значительно большим, чем знак или фактическое указание на объективное отношение энергии к массе. Она оказывается символом той судьбы, которую западная наука и технология навязывают человечеству, включающей огромное разнообразие прямых и косвенных последствий, эмоциональных сочетаний, таких, как гордыня, алчность и страх. Принципиальный вопрос о конечной ценности и моральных импликациях определенного типа знания и его безответственного или преждевременного распространения оказывается включенным в определяющее факт уравнение. Эйнштейновское объективное открытие и чисто фактическое утверждение стало чрезвычайно мощным символом состояния существования, которого человечество достигло ныне — критического и потенциально пугающего, равно как, может быть, вдохновляющего и бросающего вызов. Как я писал в своей предыдущей книге «Планетаризация сознания» (гл. IX, Символы и Ценности):

«Факт есть то, что он есть исключительно как факт; он может быть описан и зафиксирован таким образом, что, по крайней мере теоретически, его точная определенность не вызывает сомнений. Можно также сказать, что «факты» принадлежат к категории рациональных сущностей. Эти сущности могут быть точно определены, поскольку определение подразумевает все, чем они не являются, то есть по существу исключают другие концептуальные сущности. С другой стороны, имея дело с символом, мы сталкиваемся с чем-то, что больше того, что оно есть, потому что символ описывает не только то, чем он кажется рационально и объективно, но также отношения между специфической человеческой потребностью и возможностью удовлетворять эту потребность.»

Символ формируется, когда есть человеческая потребность в нем. Это может быть сугубо личная потребность. Психологические или «пророческие» сны личного характера относятся к этой категории. Они несут индивидууму указание, сообщение относительно определенных условий существования, будь то физиологических, психологических или социальных. Это может быть ответ на проблему, до того лишь смутно понимаемую. Точно также, когда ясновидящий, к которому приходит клиент за разрешением проблемы, «видит» перед собой или в уме определенную форму или сцену с какими-то участниками, теоретически это должен быть ответ на потребность клиента, хотя потребность может быть лишь подсознательной или полу-сознательной. Символ ориентирован на личность.

Равным образом для гуманистического астролога карта рождения — символ, ориентированный на личность (ср. мою «Гуманистическую астрологию» в особенности Параграф 1 — «Астрология для мыслящих по-новому»). Она, так сказать, несет «сообщение» — символическую формулировку индивидуальной дхармы. Она содержит предложения — относительно того, как ему наилучшим образом актуализировать внутренние потенциальности его собственных особенностей и уникальной самости. Это символ, мандала или логос, слово силы. Рассматриваемая с этой точки зрения, астрология есть язык символов. Поскольку это язык, он подразумевает процесс разворачивания идеи чувственных реакций. Карта рождения статична, но при рассмотрении «прогрессий» она может быть соотнесена с продолжающимися движениями планет после рождения (также в транзитах). В таком же смысле истинная мандала — нечто большее, нежели статическая геометрическая фигура; она предполагает процесс развертывания, или, в языке К. Юнга, «индивидуации».

Зодиак в целом составляет мандалу. Есть мандалы времен, так же как мандалы пространства. Цикл трансформаций, рассматриваемый в этой книге — мандала времени. Он обладает ритмом и формой. Любой язык, в особенности в поэзии, также обладает ритмом и формой. 360 Сабианских символов — это слова в обширной космической поэме, значение которой превосходит образы, часто банальные, визуализированные ясновидящей.

Все слова — символы. Они отвечают основной человеческой потребности в коммуникации. Поначалу они кажутся звукоподражаниями, т.е. голосовой имитацией услышанных звуков, которые коллективный опыт людей племени связывает с определенным животным или естественным феноменом. Развитый язык — собрание символов; многие из его слов выходят за пределы простой репрезентации сущностей, выражая отношения между сущностями или качество деятельности (прошлое, настоящее, будущее), а часто и биологическую полярность (род). Алгебра — символический язык, отвечающий потребности точного, но вместе с тем абстрактного и универсального формулирования отношений: ее формулы — нечто большее, чем простые утверждения факта, поскольку они подразумевают существование универсального порядка и веру в постоянные законы природы как «константы».

Всякая культура зависит от употребления символов, которые более или менее сознательно принимаются всем обществом. Культурные институты, искусства и науки развитого общества, «примитивного» или современного, составляют, по существу, сложные систематические организации символов, структурирующих поведение, основные чувствования и мысли людей, принадлежащих к данной культуре. Культура развивается, достигает зрелости, приходит в упадок; то же происходит и с символами, на которые она опирается, и из которых черпает свою связующую силу и жизненность.

Символы объединяют и разделяют опыт большого числа людей. Они переносят события из мира случайного, беспрецедентного, уникального и непостижимого в мир «универсалий». Логическая последовательность, которую можно найти в любом языке, в любой научной теории или художественной традиции или религиозном ритуале, создает из кажущихся хаотическими, непредсказуемыми и бессмысленными фактов жизненные паттерны порядка и значения. Тысячи событий или личных ситуаций оказываются вариациями одной центральной темы. Символ обрисовывает нам эту значимую тему. А «тема» оказывается частью связной последовательности сходных побудителей, которые обретают целесообразность, благодаря их взаимосвязи. Жизнь, выраженная в символах, оказывается собранной в сравнительно немногочисленные и взаимосвязанные единицы опыта. Каждая такая единица концентрирует опыт миллионов людей.

Мы в нашей западной традиции обычно думаем, что для каждого из нас возможно бесконечное разнообразие опыта. Все, что мы испытываем непосредственно, наше; каждый момент нов, ни одно событие не повторяется. Однако, хотя человеческий опыт действительно неограничен, нормальный опыт человека конечен в отношении числа характеристических и значимых типов. Если бы человек мог передвигаться независимо от физических препятствий по поверхности земного шара по экватору, он мог бы продолжать это движение бесконечно, его движение было бы «неограниченным». Но его опыт окружения, пейзажей и т.п. на его пути — конечен. Пройдя полный круг, он будет, при дальнейшем движении, попадать в те же места. Его опыт будет «существенно» повторяться, хотя он и может реагировать на одни и те же места по-разному, точно так же основной опыт человеческой жизни составляет замкнутый круг. Под «основным» я имею в виду типическое и характеристическое под поверхностью различных вариантов. Мы обнаруживаем тот же принцип повторяемого ряда опыта в отношении времени. Время циклично. Все живое имеет начало, достигает кульминации и приходит к концу лишь для того, чтобы вновь начаться. Универсальная иллюстрация этого — цикл времен года в умеренном климате.

Однако наличие годичного цикла времен года не означает, что мы должны ожидать точного и буквального повторения событий и фактов. Для живого растения повторяются основные фазы роста. Каждую весну семена пшеницы — это новые семена; погода так или иначе отличается от прошлогодней, и изменяются другие факторы. Но в целом основные условия, побуждающие пшеницу к прорастанию и росту — те же, факты могут меняться, но значение сохраняется от года к году.

Иными словами, человеческий опыт по существу цикличен и разворачивается в соответствии со структурными принципами. Каким бы разнообразным он ни казался, он тем не менее оказывается заключенным в пределы ряда того, что можно было бы назвать архетипическими значениями. По своей структуре он рекуррентен: он составляет целое значений. Но нужно все время иметь в виду, что структура и содержание принадлежат к разным мирам, хотя и взаимопроникающим друг в друга в каждой точке.

Эти идеи подробнее обсуждались в «Планетаризации сознания», но здесь их необходимо повторить, хотя бы кратко, потому что они составляют логическое и философское основание употребления циклических рядов символов, подобных И. Цзину и Сабианским символам. В конце концов, и вся астрология основывается на идее, что можно соотнести все существенные функции в существовании организованного поля активности (в особенности — живого организма) с десятью временными, представленными десятью «планетами» современной астрологии (включая Солнце и Луну). Астрология также утверждает, что двенадцать «домов» представляют архетипические классы опыта, необходимого для развития зрелой индивидуальной личности, и что двенадцать зодиакальных знаков относятся к двенадцати основным родам «энергии» или архетипических качеств бытия, которые значимым образом окрашивают любую функциональную активность (т.е. планету), действующую в их поле. В этих и подобных случаях основная идея состоит в том, что мы живем упорядоченной и структурированной Вселенной, составляющей «циклическое» целое, которое конечно. Все структурированные поля деятельности конечны, в то время как экзистенциональные события и возможности взаимоотношений неопределены — что не означает «бесконечны».

Мы более или менее привыкли к идее, что внутренняя деятельность любого организма ограничена и периодична. Мы говорим о цикле пищевого метаболизма, о циркуляции крови, в более широком осмыслении цикла, от рождения до смерти. Но мы, как правило, не готовы принять идею, что опыт личности как целого также ограничен и периодичен, или, говоря иначе, что есть лишь определенное количество основных значений, которые могут быть собраны за время жизни, и что эти значения могут быть рассматриваемы как структурная или циклическая последовательность.

Это, опять-таки, не означает, что человек не может пережить огромное разнообразие событий. У него может быть много мыслей и разнообразный опыт. Но переживать события — это одно, а извлекать из них жизненные и творческие значения — другое. С духовной точки зрения важен именно урожай значений, который он может собрать из своего многообразного и разнообразного опыта. Таким образом, жизнь, полная событий, не обязательно богата значением.

Индийские йоги полагают, что количество дыханий, которые индивидуум может сделать за свою жизнь, ограничено и установлено: это может также относиться к биению сердца. Естественные органические функции ограничены или конечны в отношении режима своего функционирования; границы им ставит природа рода человеческого. Однако, индивидуум, когда он действует как индивидуум, достигший освобождения от коллективных партнеров, может пробиться сквозь круг ограничений к более глубокому источнику жизни и сознания — собственно, это и есть предмет истинного оккультизма.

Как родовое существо человек органически ограничен; как творческий и свободный индивидуум он может пробиться сквозь «непроходимое кольцо» (говоря оккультным языком) и стать функционирующей частью в большом организме, оживляемый властью этой большей жизни. С точки зрения родовой, коллективной, культурной — для человека открыт определенный ряд значений, служащих для оформления его актуального опыта. К этому «ряду значений», обусловленному коллективными факторами и управляемому образами коллективного и бессознательного расы и культуры, относится серия рисунков И. Цзина, равно как и ряд сабианских символов.

Нормальная культурная личность может сталкиваться с множеством возможных фактов опыта за десятилетия своей жизни, но духовно значимым, если бы не обнаруживал внутренней структуры, какими бы интересными ни казались отдельные символы. Вот почему, как мне кажется, среди различных рядов символов, связываемых с 360 градусами зодиака в западной астрологии, только сабианские символы могут рассматриваться как действительно значимые. Может быть, другие символизации тоже обнаружили бы внутреннюю структуру, если их тщательно рассмотреть и заново сформулировать, но я не видел ни одной работы подобного рода. Дело здесь не в оценке тех или иных символизаций, а в различии между холистическим и атомарным подходами к человеческому опыту, к жизни и к значениям вообще.

Рассмотрение одного из факторов циклического ряда как изолированной сущности существенной (т.е. структурной) связи с остальными, с холистической точки зрения, не имеет смысла. Разумеется, каждая фаза имеет собственный характер, который может быть описан тем или иным образом, но этот особый характер данной фазы должен обрести функциональное или «органическое» значение, с точки зрения циклического процесса как целого. В росте организма, например, каждая фаза процесса роста имеет функциональное значение по отношению к предшествующим и последующим фазам, а не представляет собой самостоятельное событие. Точно также при рассмотрении 22 карты Таро или 64 диаграмм И. Цзина мы имеем дело с последовательностью фаз, описывающей процесс в целом. 12 знаков зодиака также обретают свое значение в соответствии с их положением в полном годичном цикле.

В книге «Пульс жизни» (изданной в 1943 г., несколькими годами ранее — в виде серий статей; последнее издание — 1970) я подчеркивал, что каждый знак зодиака представляет собой специфическое сочетание двух взаимодействующих и взаимопроникающих сил, «Дневной» и «Ночной» (Ян и Инь). Относительная интенсивность этих сил и их поляризация фундаментально, структурно определяет динамическую природу и функцию каждого знака.

Зодиак как целое относится к жизненному (виталистическому) процессу трансформации энергии. Но при рассмотрении символов 360 градусов мы видим, что отношение Земли и Солнца действует иным образом. На этом уровне каждый период, включающий день и ночь, обретает собственное символическое и структурное значение. Двенадцатиричный зодиак имеет дело, по существу, с изменяющимися модальностями солнечной энергии; поскольку волны этой энергии доходят до Земли, он имеет дело с жизнью. Ряд 360 градусов имеет дело со значением. Это, как уже было сказано, конечный циклический ряд значений, которые индивидуум может извлечь из опыта, соотносимого с этими градусами и их символами. Но такая возможность не означает необходимости обнаружения, ассимиляции или даже осведомленности об этих значениях.

Потенциальность значения в основном зависит от стадии развития человечества и данной конкретной культуры из коллективного бессознательного (или архетипического Ума), в которой возникают символы, получая свою форму в виде образов, сцен или слов. Китайские гексаграммы и символы, зафиксированные в И. Цзине, не основываются на градусах зодиакального цикла, поскольку они получили свою форму в простой сельскохозяйственной культуре на «виталистической» стадии развития человеческого общества, в основном соотносимой с полярностью мужской и женской жизненной силы. Вместе с тем, они фиксируют значения, укорененные в универсальном опыте человека, находящегося в тесных взаимоотношениях с энергиями земли и ее порождающей природы. Символика использует образы, близкие основам естественной жизни, а эти основы до сих пор реальны и действительны для большинства людей.

Однако сейчас мы живем в гораздо более сложном и индивидуалистическом обществе, и логично предположить потребность в большем числе символов. Многие из сабианских символов основываются на обыденных сценах американской жизни; другие гораздо более фундаментальны в своих философских импликациях. Вместе они представляют характерную пеструю картину американского общества в начале второй четверти XX века. Поскольку земной шар в большей степени «американизируется» и технологизируется, то возможно, что этим сабианским символам предстоит долгая жизнь. Описания могут изменяться; сам Марк Джонс значительно изменял их несколько раз. В этой книге я сохранил картины такими, какими они были первоначально описаны, но перефразировал смутные утверждения и старался прояснить содержание символов, соотнося их с предыдущими и последующими образами.

Символический ряд должен внести порядок и значение в последовательность жизненных событий, которая часто кажется хаотической и запутанной, посредством указания значения, качества, направления и цели развития каждой ситуации, с которой, как кажется, человек не может справиться посредством рациональных суждений. Какими бы хаотическими ни были бы события, можно утверждать, что человек получает опыт, к которому он предназначен, или который был им запрошен, сознательно или бессознательно, и никакой другой. События развертываются в соответствии с актуализацией его внутренней потенциальности бытия, т.е. его индивидуальной самости. Каждое существенное событие определяет, каким образом человек сделает очередной шаг в своем структурном развитии. Сделает ли человек этот шаг, и каким будет его качество — он может оказаться и временным регрессом, — зависит от того, какое значение он придает событию. Он может даже не осознать, что придает ему определенное значение, но его организм или его эго реагирует на событие в соответствии с прошлым и личным обусловливанием.

Конфликты возникают потому, что часто различные части личности придают различную ценность событиям. Конфликты значений особенно часто переживаются в периоды глубокого смешения и путаницы в коллективно принимаемых ценностях, когда традиции низвергаются. Ценности и значения всегда обусловлены определенной «системой отсчета». Когда старые социо-культурные и религиозно-этические системы отсчета становятся неудовлетворительными и не могут структурировать опыт и реакции индивидуумов, потребность в нахождении новой системы отсчета становится весьма настоятельной. (...) По-видимому, в этом можно видеть одну из причин нынешней популярности астрологии. В космической упорядоченности лишенное корней сознание надеется найти твердую систему отсчета, посредством которой можно обнаружить новые, — для него, — значения, которые обеспечили бы его внутреннюю стабильность.

В этом смысле астрология представляет собой космический тип «оракула», по крайней мере, если она ориентирована на личность, отвечая ее проблемам и поискам значения. Если говорить о так называемой «солярной» астрологии популярных журналов, то она, разумеется, может удовлетворить эту потребность лишь в самых общих чертах, если же ее положения формируются недостаточно абстрактно, то может лишь ввести в заблуждение. С другой стороны, предсказательные возможности астрологии сосредотачиваются в так называемой «часовой астрологии», когда определенный человек в определенный момент времени обращается за разрешением определенной проблемы. Картина неба на этот момент требует очень сложной интерпретации, причем традиционные правила могут служить лишь руководящей нитью.

С той же ситуацией мы сталкиваемся, когда хотим получить предсказания посредством диаграммы И. Цзина. Той же функции могут служить и сабианские символы, хотя до сих пор астрологи употребляли их в основном для придания нового «измерения» значению планет и углов карты рождения или важного события.

Сабианские символы можно рассматривать на двух различных уровнях: чисто абстрактном и экзистенциальном (т.е. по отношению к образу или сцене, описанным в символе). Определенный градус имеет архетипическое значение, поскольку он, скажем, является одиннадцатым в ряду 360 символов, а число 360 отображает абстрактное отношение между суточным и годичным вращением Земли. Он имеет экзистенциальное значение, поскольку имеет полученный путем «откровения» символ. Без последнего теоретически можно было бы и обойтись. Но как тогда мы могли бы интерпретировать значение одиннадцатой фазы в циклическом процессе, состоящем из 360 фаз? Из астрологии известно, что годичный циклический процесс архетипически начинается в точке весеннего равноденствия, и что, следовательно, одиннадцатая фаза (11 градус Овна) относится к одиннадцатому дню после весеннего равноденствия. Но на этом вряд ли можно основать значимое суждение, если дело касается положения, например, Юпитера в карте рождения. Нужно иметь более экзистенциальный символ или образ, из которого может быть извлечено значимое суждение, — ситуацию или образ, исполненный потенциального значения.

Здесь мы опять должны вернуться к тому, что нечто, «полное потенциального значения» для человека одной культуры, может не иметь подобного характера для человека другой культуры. Многие из сабианских символов не могли бы ничего значить для древнего китайца или представителя египтян ранних династий. Точно так же некоторым символам И. Цзина нужно было бы дать новую интерпретацию, чтобы удовлетворить американца, стремящегося разрешить сложные семейные или профессиональные проблемы в наших хаотических городах.

Трудно ответить, почему символы сабианского ряда значимы. Для эмпирически мыслящего человека этот вопрос сразу же переформулируется: значимы ли они? работают ли они? Мы вернемся к этому вопросу в следующей главе. Здесь же необходимо отметить, что символические и холистические 360 градусов зодиака не имеют ничего общего с попытками статистиков, которые были распространены среди астрологов одно время, связать хотя бы некоторые градусы зодиака со специфическими био-психологическими характеристиками или тенденциями, с особыми способностями или болезнями. При таких попытках аналитический и якобы научный астролог имеет дело не со значением, а с определенными стандартизированными сторонами человеческой природы, обстоятельствами или событиями на Земле — такая процедура целиком экзистенциальна (т.е. относится к «существованию», а не к «сущности»), и в принципе она не касается индивидуального человека. Ее результаты могут быть даже вредны для индивидуума, если, например, градус, на котором находится его Солнце, или Марс, или асцендент, характеризуется (статистически) как «суицид», или «нездоровье», или «туберкулез», или даже «гомосексуальность», то — это ясно всякому психологически грамотному и просто интеллигентному астрологу, — такая негативная, а то и отталкивающая характеристика легко может вывести неустойчивого человека из равновесия. Опубликование таких характеристик потенциально психологически деструктивно. В действительности, в личностно-ориентированной астрологии такие статические характеристики не имеют никакого разрешения проблемы, с которой индивидуальный человек обращается к астрологии, в том числе для таких фундаментальных проблем, как «Кто я такой», «Для чего я здесь». Если статистика, по-видимому, подтверждает, что многие люди, умирающие от туберкулеза, имеют «злотворные» планеты, или даже Солнце, или Луну, в определенных градусах зодиака, это ни в коей мере не указывает, что некто, кто имеет Марс, Сатурн или асцендент в этом градусе, должен заболеть туберкулезом. Даже если 65 процентов людей, имеющих такое сочетание в карте рождения, действительно заболевают, то это ничего не говорит индивидууму, потому что неизвестно, принадлежит он к этим 65 процентам или к оставшимся 35, которых это не касается. Ослепленный статистикой ум может предположить, что знание об этих 65 процентах заставит человека быть «более осторожным» и избегать всего, что связано с возможностью заразиться; но имеется ведь и противоположная возможность, что как раз страх перед болезнью откроет ей дорогу...

Не следует напрягаться, защищая себя, стремясь избегать событий, управлять ими. События не происходят для индивидуального человека: он происходит с ними. Он встречает их и наделяет их своим собственным значением. Только когда он оказывается в сложной ситуации, включающей неизвестные факторы, — неизвестные его нормальному и рациональному уму, — он может поискать более широкой перспективы, захотеть увидеть события как таковые, то есть в отношении космического целого в его значении. К. Юнг сказал бы, что в таком случае человек открывает себя коллективному бессознательному; я назвал бы это Единым Умом Человечества.

Человек, процесс индивидуализации которого обусловлен коллективной ментальностью и традициями его культуры, может стремиться забывать эти социокультурные и этические факторы, чтобы достичь «планетарного сознания». Но он обнаруживает, что сколь бы не казалась эта ситуация обескураживающей и непредсказуемой его аналитическому и рациональному уму, нагруженному прецедентами, предрассудками, сомнениями и предрасположениями, — эта ситуация входит в универсальный процесс как его момент — пусть весьма малая, но фаза в эволюции человечества, и Земли, и солнечной системы. Рассматриваемый как фаза, с точки зрения процесса в целом, этот момент обретает значение.

Символы помогают человеку находить смысл своего существования, видеть каждое личное событие как фокусированное проявление одной из фаз целостного космического процесса существования. Он может увидеть трагическое, — с точки зрения обычных социокультурных представлений, — событие как фазу роста; в тот момент, когда он задает вопрос предсказателю, вся вселенная, так сказать, опускается, чтобы дать ему необходимый ответ. Это необходимо, потому что каждое подлинно конструктивное, творческое, просветляющее действие выполняется посредством индивидуальной личности, на которой фокусируется вся вселенная. Это «трансперсональный» путь, о котором я не раз писал. Это путь символической жизни, жизни не только в присутствии Бога, но и проживаемая Божественным в индивидуальном человеке, как и во всей Вселенной. Когда мистик может сказать: «Я не живу, Бог живет во мне», — он становится Аватаром своего Божества, которое дано с Божественным Значением всего существования.

Человек приходит за советом к ясновидцу, о котором он слышал хорошие отзывы; другой приходит на спиритический сеанс, в надежде получить послания, которое разрешит его эмоциональную проблему или даст ключ к беспокоящей его тайне; кто-то еще советуется с астрологом или учится составлять и интерпретировать часовые гороскопы; многие используют предсказательную технику И. Цзина для разрешения своих трудностей и выбора из альтернативных возможностей. Все это — разные формы «оракульских» предсказаний; люди чувствуют себя не в состоянии разрешить свои проблемы интеллектуально на основе того, что они знают, а традиционные религии тоже не дают удовлетворительных ответов.

Почему эти люди не идут к экспертам-ученым-психологам, психиатрам, врачам, университетски-образованным ученым, имеющим официальные дипломы, владеющим разного рода техникой? Многие к ним и обращаются, но многие не верят, что можно опереться на своевременное интеллектуальное эмпирическое знание, которому учат в университетах — знание, основанное на множественности данных и не содержащее всеохватывающей философии жизни. К тому же многие, особенно среди современной молодежи, не хотят, чтобы кто-нибудь выступал посредником между ними и тем, что они называют Богом, Жизнью или Вселенной; но также они не вполне верят и самим себе, сталкиваясь со сложными проблемами современной жизни.

Что же им делать? Альтернативой, личным посредником является безличная передача. Это требует владения каким-то «языком», превосходящим аналитический и рациональный уровень научного знания. Научное знание обеспечивает нас комфортом и все возрастающей силой; однако часто оно неспособно ответить на вопрос, какой из многих возможных путей выбрать. Оно не говорит нам, как обрести большую полноту, большую глубину, которыми мы, по-видимому, обладаем, не будучи способными актуализировать.

Есть большая разница между знанием и пониманием. Мы можем знать огромное множество фактов, рецептов, уравнений и формул, дающих нам возможность выполнять результативные действия. Но при этом мы можем не понимать ценность этих результатов. Понимаем ли мы, куда современная технология ведет человечество? Может ли фактическое, рациональное знание ответить нам на вопрос, почему мы выбираем то или иное направление действия, когда результаты наших действий очевидно зависят от множества неизвестных факторов?

Современные ученые полагают, что число таких неизвестных факторов стремительно уменьшается, и кажется, что так оно и есть в определенных, строго очерченных областях. Однако наша, основанная на науке цивилизация, порождает новые и все более сложные проблемы вместо каждой разрешенной. Основные, фундаментальные проблемы остаются нерешенными, становятся все более острыми и беспокоящими, остается нерешенной проблема значения и смысла каждого индивидуального человека, моей жизни и вашей жизни.

Как может быть обнаружено это значение, эта цель, этот смысл, которые, за редчайшими исключениями, проблематичны для самого индивидуума? Как убедиться, что выбор, который мы делаем, ведет нас к более осмысленной и полной жизни? Как увериться, что наше отношение к сложной ситуации, включающей межличностные отношения, возможности карьеры или что-то подобное, наиболее плодотворно? Незнание этого порождает фрустрации и беспокойство.

Таковы причины, заставляющие современных людей обращаться к «оракулам» в большей мере, чем когда бы то ни было (кроме, может быть, медленного заката греко-римского общества). Обращение же к оракулу требует либо доверия к его посредничеству, либо владения «языком предсказаний», — языком символов.

В первой главе этой книги я постарался изложить свое представление о том, что такое символы. Теперь я попытаюсь изложить несколько иначе. Любой язык есть связный, устойчивый и традиционный набор символов. Обычный язык состоит из слов: религия, искусство, математика — также сложные систематизированные организации символов. Астрология, если понимать ее правильно, освободив от предрассудков и сциентистских толкований последнего времени, также есть язык, используемый для передачи основных факторов, относящихся к организации живых организмов и в особенности человеческих индивидуумов.

Всякий язык передает не только факты, но по крайней мере, намеки на значение этих фактов. Факты могут относиться к разным системам ценностей и воззрений, что зависит от объема и качества сознания, которое стремится к пониманию и к разрешению личных и социальных проблем. Простой пример может прояснить эти утверждения. Я вижу что-то движущееся через улицу и восклицаю «Собака!». Я употребляю символ. Этот символ, звук слова «собака» был создан отдаленными предшественниками и употреблялся биллионами людей, чтобы передать другим людям знание относительно биллионов животных определенного рода, с которыми они находятся в определенных отношениях. Говоря слово «собака», я предупреждаю моего собеседника, который, может быть, не видит ее, о том, что приближается животное, с которым связан определенный тип опыта. Слово «собака» означает возможность подобного опыта, если я скажу «бешеная собака», этот опыт, ранее определенный в очень широких пределах, становится ограниченным более узкими рамками. Добавляя еще какие-то слова, я еще более ограничиваю поле возможностей и более точно определяю значение, которое я передаю своему собеседнику. Если я или мой собеседник ранее были укушены собакой, и в результате пережили тяжелую травму или болезнь, картина становится весьма живой, вызывая воспоминания о прошлом опыте и стимулируя деятельность желез внутренней секреции. Но даже если мы не имели такого личного опыта, слова-символа достаточно для того, чтобы передать нам в концентрированной форме существенный опыт наших предшественников. Таким образом, символ заставит нас чувствовать; он также даст нам некоторое знание относительно того, как действовать. Мы будем готовы к тому, чтобы встретить приближающуюся ситуацию как нечто, с чем сталкивались многие люди.

Так ситуация обретает «значение» — такое, которое принимается миллионами людей, извлекших знание из опыта. Поскольку я могу отождествить опыт с символом и дать ему название, гораздо меньше возможности, что ситуация захлестнет меня. Я знаю, что есть эффективный способ действования в этой ситуации, традиционный способ. Я уже не один перед трудностью или опасностью; за мной сила множества людей. То, что они делали в этой ситуации, могу делать и я, и, может быть, могу делать и лучше. Благодаря им, я знаю больше о значении и цели события или вызова, который мне противостоит.

Символ соединяет отдельный опыт большого числа людей. Он изымает событие из мира случайного, беспрецедентного и непостижимого и переносит в мир «универсального». Логическая последовательность символов, находимая в любом языке, в любой научной теории, традиционном искусстве или религиозном ритуале, делает мириады кажущихся хаотическими, непредсказуемыми и бессмысленными фактов жизни соответствующими определенному паттерну порядка и значения. Тысяча событий или личных ситуаций становятся простыми вариациями одной центральной темы; символ указывает на эту значимую тему. А тема является частью связной последовательности событий, обретающих цель и смысл в своей взаимосвязи. Выраженная в символах, жизнь концентрируется в небольшое количество взаимосвязанных единиц опыта; каждая из таких единиц — концентрат опыта миллиона людей.

Будучи «зернами урожая» прошлого опыта, исполненные значения символы властно определяют чувствования, мысли и поведения будущих поколений. Дети эмоционально и ментально впитывают эти символы во все время формирования, учась придавать определенные значения всему, с чем они встречаются и чувствуя себя «вместе» со всеми, кто принимает значимость этих значений.

Если бы вместо произнесения слов «бешеная собака приближается к дому, где играют твои дети» я мог проецировать в ум моего друга на расстоянии картину собаки, вбегающей во двор и нападающей на детей, я также передал бы и значение приближающегося события. В этом случае проецирование образа относилось бы к ясному конкретному событию, которое мой друг сразу узнал бы. Но если такой буквальный и точный образ нельзя проецировать, я мог бы, возможно, послать сигнал опасности, нечто, что указало бы, что в опасности дети, и необходимо быстро действовать. Это могло бы иметь форму более общего символа, и потребовалось бы определенное знание для его интерпретации.

Если человек чувствует, что он столкнулся с запутанной и может быть опасной ситуацией, он может попытаться обрести более глубокое понимание того, что она содержит, бросая палочки И. Цзина; гексаграмма, которую он получает, может содержать указание на опасность и способ ее преодоления. Человек получил сообщение, которое увеличивает его понимание и может спасти его от серьезной беды, также, как в предыдущем примере мой друг получил предупреждение об опасности. В этом случае, однако, предупреждение исходит от И. Цзина. Однако от И. Цзина ли, или от карты Таро, или сабианских символов? Эта загадка настолько задевает западный ум, привыкший к рациональным процедурам, что часто превращает все в бессмыслицу. Однако предсказания работают! Дело в том, что они требуют интерпретации. Они также обычно требуют каких-то процедур, позволяющих убедиться в значимости ответов и, прежде всего, они требуют от вопрошающего открытости ума и, более всего, реальной потребности в ответе. Эта потребность существует, когда человек, ждущий ответа оракула, уже честно пытался найти ответ на мучающий его вопрос и не смог прийти ни к какому логическому или рациональному решению, может быть потому, что проблема содержит слишком много неизвестных.

В периоды расцвета определенного общества, с его культурой и религией, члены этого общества находят в традиционных культурных структурах фундаментальные ответы, которые применимы к большинству личных ситуаций и проблем. Культура основана на архетипах или парадигмах, т.е. на великих образах, символически значимых сценах из жизни тех, кто воплощает ценности этого общества. Те, кто привык к пониманию этих ценностей, могут оказать помощь и руководство. Но сегодняшняя ситуация в мире характеризуется разрушением почти всех традиций, великие образы прошлого кажутся лишенными значения. Где можно найти новые образы или символы, значимые вне всех культурных ограничений, так сказать «транскультурные» символы, укорененные в общем опыте всех людей?

Поиск такого рода символов неизбежно ведет к астрологии, поскольку астрология основывается на наиболее фундаментальном и первичном опыте человечества — величественном зрелище звезд на темном ночном небе, опыте времен года и биологических ритмов, столь очевидно синхронизирующихся с циклическим движением Солнца и Луны. Дихотомия небесного порядка и хаоса на земной поверхности фундаментальна для всех религий. Небо стало единым великим символом порядка и ритмического развертывания и биопсихологических функций и деятельностей. Небо «творит», земля — «воспринимает»: натура натуранс и натура натурата. Проблема значения существования может быть разрешена, если есть способ интерпретации постоянно меняющихся картин, создаваемых Творящим на фоне небесного пространства. Из этой потребности рождается астрология. Все великие цивилизации прошлого пользовались ее символами. постепенно развивался символический язык предсказаний, в котором единицами стали планеты и их сочетания, и стали составляться карты неба, обнаруживавшие значение и цель для тех, кто внимательно изучал язык неба.

Это сложный язык, и, как все языки, он может употребляться на разных уровнях. Так обычный английский язык может использоваться, например, для заключения чисто фактических деловых соглашений, а теперь для этого существует еще более конкретная и обнаженная его форма — язык компьютеров. Но английские слова могут также использоваться в стихах, вызывающих и выражающих сложные чувства и духовные прозрения. Равным образом, танцевальная музыка или военные марши пользуются той же языковой основой, которая служит Скрябину или древнеиндийской музыке для передачи духовного опыта.

Слова могут составляться в фактические утверждения, но могут соединяться также и в поэтические образы, воздействующие на глубины чувствования и сознания читателя или слушателя. Астрология, имеющая дело с «планетами» (включая Солнце и Луну) и их паттернами в определенных системах координат (зодиак, астрологические дома), в большинстве случаев была ориентирована на события, будь то на биологическом, социальном или психологическом уровнях. Но существует также астрология, идущая глубже конкретных событий, проходящая сквозь них, обращающаяся к более глубоким областям сознания. Это более трансцендентное сознание обращено к сущности событий и качеству бытия, лежащим в основе функциональной деятельности, которая связана с планетами. Такая астрология работает с фазами любых циклов, так сказать с само «цикличностью».

Китайские мудрецы понимали такую возможность, создавая таинственную и могущественную систему И. Цзина. Циклический ряд 64 гексаграмм, без сомнения, имеет в основе смену времен года, но выходит за пределы этой системы отсчета. Он ведет нас в мир архетипов, лежащий глубже времен года и имеющий отношение, по крайней мере, теоретически, к любому циклу. Это придает И. Цзину универсальную значимость, в пределах уровня сознания, где дуализм Ян и Инь управляет любым экзистенциальным проявлением; развертывание циклической деятельности здесь может быть отождествлено с ритмом 64 фаз. Как уже говорилось в первой главе этой книги, естественно полагать, что наше сложное общество с его разветвленными паттернами межличностных отношений нуждается в большем количестве архетипических фаз. Архетипическая последовательность 360 символов ответит на эту потребность; число 360 космически соответствует отношению между периодами вращения Земли вокруг Солнца и вокруг своей оси.

Сабианские символы, как и символы И. Цзина, являются основой для оракульских предсказаний. При этом они, разумеется, нуждаются в интерпретации, которая, естественно, зависит от уровня сознания интерпретирующего. В прошлом было написано много интерпретаций сабианских символов. Я не утверждаю, что сабианские символы точны или универсально верны. Образы и сцены, которые в них представлены — создания чувствительного американского ума, воспитанного и действующего после первой мировой войны. О, эти символы обладают реальными предсказательными возможностями, т.е. они могу давать вопрошающему значимые ответы на вопросы, честно задаваемые и касающиеся реальных личных и межличностных проблем.

Для многих, стремящихся к рациональным и «научным» объяснениям всего, это загадочно. Многие скажут, что значимые ответы оракула — просто случайность. Но что такое «случайность»? И какого рода «научная проверка» возможна в делах сугубо личных и столь зависящих от субъективной интерпретации либо самого вопрошающего, либо человека, искусного в интерпретации языка предсказаний? Многие христиане в минуты затруднений или скорби открывают Библию на случайной странице и с закрытыми глазами находят пальцем наугад стих, который интерпретируют как ответ на свой вопрос или как утешение в скорби. Они таким способом устанавливают связь с тем, что они считают Божественным источником мудрости, Словом Божьим. Однако очевидно, что в буквальном смысле «Бог» не писал Библии, а ангел Гавриил — Корана. В момент визуализации и записи сабианских символов, возможно, какой-то сверхчеловеческий или учительский разум каким-то образом вдохновлял процесс формулирования. Но образы как таковые очевидно были обусловлены умом ясновидящей, также как и формулировки краткой записи М.Джонса. И все же, если мы учтем, с одной стороны, алеаторический порядок и поразительную быстроту записи, с другой же стороны — удивительную структурную организацию символов, если свести их к их сущности значениям, мы не можем избежать заключения, что за сценой действовал некий трансцендентный ум. «Бог» также действует «за сценой» Вселенной; посредством невероятно сложной взаимосвязи феноменов мы можем проникать в смысл выражения, что «дела Божии доказывают его существование». Это весьма специфический способ «доказательства». Научным умом не может быть доказано ничего кроме того, что определенная последовательность событий устойчива при определенных фундаментальных допущениях. Никакой интеллект не может объективно доказать абсолютную значимость этих допущений или постулатов. Мы не можем действительно «доказать» существования Бога, и еще менее — «доказать» несуществование Его. Мы можем наблюдать психологическое действие веры в Бога как высшее существо в людях, которое нуждается в соприкосновении с божественным Бытием. Мы можем также наблюдать, что порождает отсутствие такой веры в индивидуумах, которые психологически испытывают потребность в таком опыте. Опыт реален для испытывающего. Реальность — это то, что удовлетворяет жизненные, сущностные потребности личности или коллектива. Любое иное определение этого столь разнообразно употребимого слова исходит из субъективной иллюзии и, может быть, из гордости ума, стремящегося к самовозвеличиванию посредством утверждения, что его ценности и представления «абсолютны», т.е. истинны для всех времен и народов. Но такие утверждения могут соответствовать весьма реальной потребности неуверенного в себе человека, т.е. тоже быть «реальными» в этом смысле!

Мы можем считать «чистой случайностью» выпадение палочек, определяющих гексаграмму И. Цзина, соответствующую ситуации спрашивающего. Мы можем говорить о «синхроничности» (что лишь увеличивает таинственность) или перекладывать ответственность на «бессознательное» — также современный, совершенно неясный заменитель старого представления о «даймонионе» в душе, или высшего Я, или Ангела-хранителя. Простой факт состоит в том, что, когда потребность человека реальна, некоторая сила или разумность то ли в нем самом, то ли связанная с ним, оказывается способной использовать язык символов для передачи значимой информации и указаний к действию. «Что такое» эта сила или центр разумности — вряд ли может быть схвачено нашим сознательным умом, просто потому, что «это должно превосходить наш сознательный ум, чтобы предсказания-указания были эффективными. Возможно, что это просто полярный аспект самой потребности, свет, поляризующий тьму. Ян, поляризующий Инь. Принцип универсальной гармонии требует, чтобы каждая потребность находила нейтрализующий ее ответ» (см. «Дары духа» в моей книге «Триптих»).

Повторю, что сообщения оракула могут принимать множество форм. Это могут быть «сны, припоминаемые при просыпании» (весьма особый род снов), или слова, слышимые «внутри», или «знаки», встреченные по дороге к цели. Это могут быть быть китайские гексаграммы, сабианские символы или карты Таро, если только человек настроит себя на получение руководства через это специальное средство. И. Цзин и сабианские символы особенно важны как специальные средства, поскольку они обладают определенной гарантией от самообмана и следования биологическим или психологическим комплексам; кроме то, они показывают, как индивидуальная проблема относится к универсальному, или, по крайней мере, к проблемам, важным для множества людей, представляющих ту же фазу в развертывании человеческого сознания на определенной стадии эволюции.

Жизнь великих духовных персонажей, среди которых могут быть представители областей, не связываемых обычно с «духовностью», например, государственные деятели, поистине ритуальна. Любое значительное событие в этих жизнях следует понимать как ритуальное действие, архетипический характер которого может быть обнаружен сознанием, которое способно видеть «сквозь» факты существования, воспринимая место, которое эти факты занимают в жизни человека, рассматриваемого как значимое целое. Жизнь значима, поскольку она ставит индивидуума и его социокультурное окружение в отношения, которые свершают эволюционные или исторические нужды человечества или какой-то его части. Чем больше существенна потребность, тем более ощутим архетипический характер событий и жизней.

В жизни человеческих существ, которые по праву именуются Аватарами или Божественными проявлениями, таких как Гаутама Будда, Иисус Христос, Баха-улла, или даже Франциск Ассизский, каждое событие обладает символическим значением в свете особенностей данной личности, оплодотворяющей коллективный ум, возвышая до воли к трансформации и трансценденции миллионы людей. Их жизни ритуальны в том смысле, что каковы бы ни были поверхностные биографические факты, все значительные события имеют «сверхличное» значение как специфические фазы процесса развертывания в соответствии со структурными, космическими и эоническими принципами. Мы можем верить, что каждое движение в таких ритуальных жизнях предопределено; Иисус, как полагают, сказал: «чтобы свершилось Писание». Но с понятием «предопределенности» нужно обращаться осторожно. Это не внешнее, навязанное индивидууму извне, то, что часто понимают под «судьбой». Аватар — это не «индивидуум» в обычном смысле слова, связываемом с «эго». Он сам есть тот порядок, та определенность, которая ритуалистически дает структуру жизненной протяженности тела и определяет функции и значение реакций, действий и чувствований и мыслей своего общества. Это воплощение принципа, деятельности, качества бытия, сверхлично определяемого требованиями времени. В более широком смысле то, что он делает, спонтанно, это инстинктивный ответ на фундаментальные требования человеческой природы, когда для нее приходит время подчинить себя трансформирующей силе циклической эволюции, или, как можно сказать, — Воле Божьей.

В людях меньшего масштаба всегда налицо конфликт между сверхточным порядком — их «судьбой» — и реакциями личной эго-воли, в той или иной степени определяемости биологическими и психическими влечениями. То, что остается от этого конфликта в великих духовных персонах — например, искушение Иисуса, или первоначальное нежелание Будды учить других, — принимает формы, сами по себе архетипические, т.е. оказываются характерными проявлениями самой природы родового человека, хомо сапиенса, когда он сталкивается с возможностью сознательного становления большим, чем он есть как вид в земной биосфере. События, связываемые с этими внутренними конфликтами и искушениями, «символичны»; каждое человеческое существо может пережить их в аналогичных обстоятельствах. В начале этой книги я говорил о разнице между фактами и символами. Мы всегда должны иметь дело с фактами, элементами актуального опыта, личными и коллективными. Но мы не должны останавливаться на восприятии, регистрации и классификации этих фактов. Мы можем пройти «сквозь» них к уровню восприятия понимания, на котором множество фактов может быть прямо и непосредственно (а не только интеллектуально) соотнесено с небольшим числом архетипов. Этот «трансфактуальный» процесс интуирования, а на более совершенной стадии — озарения, дает возможность сознанию постичь сущностное значение фактов, в особенности событий человеческой жизни, посвященной процессу трансформации. Такая «посвященная» жизнь в особенности прозрачна для значения. События, наполняющие годы такой жизни, «просветлены», прозрачны, они дают свету проходить через них. Жизнь — символическая жизнь.

В сущности, всякая жизнь до некоторой степени символична. Внешние события обнаруживают свою цель и функцию для ума, способного проникнуть сквозь видимость и интуировать порядок и значение целого. Если Вселенная в целом есть «теофания» — проявление Божественной Гармонии и Власти, то каждое человеческое существо потенциально есть проявление одного частного аспекта Души, ищущей воплощения в определенном моменте Вселенной, чтобы установить специфические отношения с условиями, существующими в этом месте и в это время. Каждый человек есть или может быть «иерофантом» — буквально «священным» проявлением. Более того, родовая структура, например, сирени, и значимое место, которое она занимает в биосфере, оживают каждую весну. Но цветок этого года не тот, что появлялся в прошлом или появится в будущем. Архетипическое тождество не исключает экзистенциальной разницы, сущностная структура может циклически возвращаться, хотя актуальные события — всегда иные. Существует бесконечная возможность разрешения фундаментальных проблем существования.

Жить символической жизнью — значит жить сверхлично, жить такой жизнью, в которой каждое событие может быть соотнесено с архетипом и тем самым обретет «священный характер». То, что мы называем «митос» (я употребляю это слово в его греческом звучании, чтобы избежать распространенного словоупотребления: «А, это все мифы!»), это последовательность событий, ясно воплощающих архетипический ряд фаз фундаментального жизненного процесса, включая метаморфозы и радикальные изменения уровня или мутации. Жизнь Иисуса Гаутамы — «митос», миф в этом смысле слова. Сквозь актуальные события, о которых повествует традиция, — причем вовсе не обязательно, чтобы они были «подлинными», с точки зрения простого существования — проходит священный характер мифа. Когда великого персидского проповедника Баха-улла, которого последовали считают Божественной Манифестацией, Аватаром новой эры человеческой эволюции, бросили в огромную грязную цистерну, почти лишенную воздуха, закованного железными цепями, вместе с полутора сотнями преступников, это событие имело глубокое символическое значение. Исполненно символического значения также то, что в эту подземную темницу вели три ступени; что в течение четырехмесячного заключения этот сын персидского министра получил внутреннее откровение о своей миссии от Девы, которая принесла в его сознание «воспоминание об имени Божьем» (его собственные слова). Это — священные события, как и распятие Иисуса; они приносят восприимчивому уму понимание того, что будут значить эти трагические факты для человечества в течение того исторического цикла, который они предвосхищают (Баха-улла родился в Тегеране 12 ноября 1817 года на восходе Солнца. Когда умер его отец, двадцатидвухлетний юноша отказался принять правительственный пост. В двадцать восемь лет он был заключен в тюрьму за участие в деле Баба — персидского юноши, потомка Магомета, который в 1844 году проповедовал конец цикла ислама и появление великого деятеля, который откроет новую эру. Баба был казнен, как и тысячи его последователей).

Католики утверждают, что невозможно выяснить, где кончаются «реальные факты» и начинается «миф». Но экзистенциальные факты прошлого имеют для нас сегодня значение лишь постольку, поскольку мы можем обнаружить проявление архетипических принципов в их отношениях. Распятие Иисуса, как священное событие или миф, бросает свет Откровения на значение всей Эпохи Рыб, которая ныне приближается к концу. Жизнь Будды озаряет развитие цивилизации на большей части Азии после VI века до н.э. И ныне, спустя две с половиной тысячи лет, в начале одного из «времен года» двудесятитысячелетнего цикла (связанного с появлением Будды) многочисленная американская и европейская молодежь вновь чувствует звучание великого призыва Посредника, Пробужденного. История, которой по большей части учат в наших университетах, по существу бессмысленна. Она занимается мелкими деталями профанических событий, отказываясь принять существование структурных циклических паттернов коллективного «органического» роста и заката обществ. Как говорит А. Тойнби в своей монументальной книге «Изучение истории», человеческие общества и культуры органичны и цикличны; поэтому изучение их должно предполагать обнаружение «митоса», мифа, который они воплощают. Значительный миф должен, разумеется, основываться на фактах существования, но факты — это только сырой материал, из которого должно быть извлечено значение. Без такого извлечения архетипа из экзистенции жизнь бессмысленна и пуста, если не «абсурдна» — столь распространенное слово среди так называемых «экзистенциалистов», чьи умы попали в плен профанического и хаотического.

Значение астрологии в том, что она может трансформировать профаническое в священное, факты астрономии в откровение космического порядка, проявляющегося в клетке или человеке так же, как в Солнечной системе или Галактике. Пытаться превратить астрологию в «науку», основанную на эмпирических фактах и статистике — значит отрицать ее сущностную древнюю природу. Астрология имеет дело с «митосом» неба, ее элементы — архетипы. Прожить свою жизнь с точки зрения того, что символически открывается в карте рождения, значит встать на точку зрения «освящения» существования. Это не значит — чувствовать себя подавляемым «плохими» аспектами и благодетельствуемым «хорошими». Это не значит избегать конфронтации с фактами существования, ища убежища в фантазии псевдо-оккультной «трансценденции». Жизнь требует принятия того, что есть, как оно есть; но это «есть» должно быть предназначенным для вечного.

К сожалению, и само слово «вечность» связывается с эскапистски настроенными умами, жаждой преодолеть биологические ограничения и интеллектуальное давление; так «нирвана» в популярном представлении связывается с представлениями об отрицании и аннигиляции. Эти искажения связаны с самыми корнями глубочайших трагедий, ныне испытываемых человечеством. Сознание, способное воспринимать вечностную природу вещей и событий, связывает все происходящее с определенными фазами больших или меньших циклов существования. Только при таком отношении к жизни изучение сабианских символов и их применение имеет смысл. Я не хочу утверждать, что 360 символов — совершенно адекватное выражение универсальных архетипических принципов. Но я полагаю, что в тех условиях и в то время, когда эти символы были получены, они имеют необычайное, поразительное значение. Их изучение и применение может помочь обнаружить ценности, обладающие философским духом и острым ощущением постоянной возможности обнаружения вечного в частном, священного под покровом профанического.

Наше западное общество переживает разложение великих Образов, некогда дававших архетипическое значение его нередко трагическим начинаниям и фанатическим эскападам и революциям; оно загипнотизировано хаотической повседневностью почти сплошь профанической общественной жизни. Обращение к архетипическому вызывает насмешку. Однако в последние годы намечается интерес к «вечным» ценностям или к тому, что выдается за таковые. Все большее число индивидуумов стремится преобразовать свою жизнь в часто наивных попытках «вернуться к истокам», к тому, в чем они надеются обрести первоначальный творческий дух нашего общества, или даже к еще более древним источникам. Это прекрасно само по себе, но архетипические принципы не найдешь в обращении к мифическому прошлому. «Вечное» — здесь и сейчас. Цикл-Эон окружает нас. Мы живем в нем, так же как пространство Галактики пронизывает каждую клетку нашего тела. Священное находится в профаническом, символическое — в реальном, нирвана — в самсаре. Различие создается нашим отношением к событиям, внешним и внутренним. Для осознания, обретшего понимание цикличности, все проникнуто магией вечности. Каждое событие принимается как необходимая фаза в ритуальном процессе существования, исполненного в каждом моменте внутреннего мира и значения.

Такова символическая жизнь или жизнь мудрости, потому что мудрость — это безусловное знание того, как Целое свершается в каждый момент через и посредством каждого акта жизни, если только эта жизнь, озаренная любовью без обладания, коренится в уверенности в порядке, красоте, ритмическом взаимодействии и гармонии уравновешивающих друг друга противоположностей, всего неразрушимо наличествующего здесь и теперь.

© Дейн Редиер. Астрологическая мандала. — М., 1992.